Алексей Туренко - Крым 2.0 [СИ]

— Ты на ней не рыбу часом, чистил? — хмыкнул, развернул, вчитался, — Это копия, а оригинал?

— Ну, так они его сразу и отдали. В руках дали подержать, а собой — только копия. Пословицу сам знаешь. Стулья вперед…

— Ладно, будут стулья. А кстати. Где тот стул, который ты с собой взял?

— Если без подробностей — пропил я сейнер.

— В смысле? — Брови Матвея опять подпрыгнули. — Я, конечно знаю, как военные пьют. Но сейнер — за неделю? Это что ж вы пили? Хотелось бы детали.

Бобков тяжело вздохнул, фальшиво изображая покаяние.

— У Османа зам есть. Дернеком кличут. Заводной парень оказался. Мы с ним на спор по Босфору гоняли, кто быстрее…

— На чем?

— Ну, как на чем? Я на сейнере, он на яхте своей.

— Ну, и…

— Он пролив лучше меня знает, срезал пару мест. А этот, мать его, сейнер, как скорость наберет вообще неуправляемый. Прет только по прямой. Вижу — отстаю. Все ж бухие… Я и влепил ему из «Шилки»…

У Матвея, в буквальном смысле «отпала челюсть». Семен, видя реакцию, попытался успокоить друга.

— Да я его совсем чуток зацепил… Двигатель задели… В смысле — движку п…ц, конечно. Еще пару дырок.

Матвей примерно представлял, что могла сотворить «Шилка» с небольшим корабликом. Он зажмурился и замотал головой.

— Убитых сколько?

— Да нет, все целы. Почти. Так по мелочи. Ребят оглушило немного и рулевой руку сломал. Потом. Когда вытащили. Шумел он сильно… Ну все на нервах, пока успокаивали, в суматохе помяли…. Но убитых точно не было.

Матвей не выдержав, заматерился вслух. Для профессора, он «загнул» очень даже ничего. Хотя по армейским меркам, отметил про себя Семен, «малый профессорский загиб» находился где-то между взводным и ротным и даже близко не приближался к «большому боцманскому».

Дав начальству излиться, Бобков невозмутимо продолжил излагать свою эпопею.

— Тормознули, сдали задом, выловили всех. Ну, яхте, в общем — каюк. Турки пошумели, но до стрельбы не дошло. Так разобрались. Пришлось разориться. Парням компенсацию стволами дали, за купание. — Имелся в виду, взятый с собой наградной фонд — десяток позолоченных «Грачей», взятых с собой на всякий случай. — Ну а Дернеку я сейнер презентовал. В общем, все в порядке. Ребята в норме. И с Дернеком, мы теперь кореша….

Матвей молча, с суровым выражением лица смерил Бобкова и, не выдержав, захохотал.

— Хорошо, что ты с пьяных глаз корвет не взял. Ладно, поехали.

Хлопнув зама по спине, Матвей полез в машину, увлекая Бобкова за собой.

Уже в машине, располагаясь на сиденье, Бобков подождал, пока Матвей закроет дверь и заведет двигатель. Машина тронулась к выезду и Бобков заговорил совершенно иначе. Байки остались за дверцами машины.

Сразу после демонстрации возможностей переоборудованного корабля, Осман и Дернек оценившие возможности нового оружия насели на Бобкова.

К слову сказать, это был один из захваченных прошлой осенью турецких сейнеров. Месяц назад его загнали в дальний конец севастопольской гавани, поставив на один из заводских стапелей. Для начала его выпотрошили, как скумбрию на разделочном столе, убрав излишнее, на взгляд руководителя проекта, оборудование. Парень родом из Ялты, месяц назад с отличием закончивший Бауманку, даже не предполагал, какой дипломный проект ему предложит Севастопольский судостроительный. Вчерашнему студенту представляло превратить сейнер в рейдер. Денис с энтузиазмом взялся за дело.

Двигателисты перебрали и форсировали мотор и заменили гребной винт на другой, с улучшенными характеристиками. Теперь вместо паспортных 12 узлов, на ходовых испытаниях он выжал двадцать. Такой результат не устроил бывшего студента. Посидев пару ночей над чертежами, Денис явил на свет новый вариант. Обводы облагородили подручными материалами и теперь, сейнер ощутимо прибавил. Побочным эффектом было снижение мореходности. Разработчик не обещал жизни экипажу при волнении более 5 баллов, но зато по спокойной воде, бывший сейнер, теперь выжимал чуть более 30 узлов.

Оружейники навесили на каждый борт по три авиационных блока НУРСов, удачно замаскировав их под тральные катушки. По центру кормы разместилась облегченная башня от «Шилки», «загримированная» под убранную за ненадобностью грузовую стрелу. В пространство под палубой вписали две самодельные пусковые установки под снятые с вооружения авиационные торпеды, штабеля с которыми, лет тридцать пылились в подземных крымских арсеналах. Бронелисты с отслуживших БТРов, прикрыли рубку и двигатель. Теперь сейнер превратился в одноразовый ударный корабль, способный потягаться на близкой дистанции с корветом или фрегатом и главное — совершенно неотличимый от своих гражданских братьев. На верфи, детище Дениса окрестили «низко летающим корытом».

Обладая несколькими десятками таких корабликов, Мраморное братство могло попытаться стать главной силой от Стамбула до Анталии.

Демирель понимал, что Бобков понимает это не хуже их. Конечно, потягаться с эсминцем или другим большим кораблем, один на один, такой корабль не мог, как впрочем и с ударным самолетом. Но теперь Мраморные получали подавляющее преимущество в борьбе с Южным кланом. А самое главное — теперь им были по зубам конвои.

Осман быстро понял, что посланца Мат-бея, как в Турции называли Матвея, деньги не интересовали. Бобков, без экивоков объяснил, что хотят за новое оружие в Крыму. Матвея интересовали две вещи — свободный транзит через проливы для себя и официальная долгосрочная аренда одного из турецких портов.

С первым вопросов не было. Осман был готов гарантировать Бобкову свободный проход через Босфор и Дарданеллы. Турецкие военные, как третья сила, практически ни во что не вмешивались, ограничиваясь только охраной собственных баз. Формальных претензий с их стороны к Крыму, который подпадал под действие конвенции Монтрё, у них не было. Для всех остальных, воинственно настроенных обитателей побережья, было достаточно оповещения Мраморного братства, главой которого являлся Демирель. По крайней мере, в пределах проливов и выходов из него. Гарантировать безопасность в Эгейском море и Средиземноморье, Демирель, естественно, не брался. Позже, если с помощью Крыма удастся взять под контроль Южное братство, ситуация могла поменяться, но на сегодняшний день он мог предложить только это.

Второй вопрос был гораздо сложнее. Матвея не интересовало простое разрешение на стоянку в одном из подконтрольных Демирелю портов. Этот вопрос можно было решить и без него, напрямую с контролирующими порт людьми. Матвей хотел именно официальный договор между турецким правительством и Крымом, на аренду порта в Средиземном или Эгейском море, вместе с приличным куском земли и разрешением творить на нем, что душе угодно. Вопрос был лишь в том, насколько достанет влияния Демиреля, что бы турецкие военные, которым де-юре принадлежала власть в стране, подписали официальный договор от имени турецкого правительства между Крымом и Турцией. Осман, который был готов торговать не принадлежащей ему землей оптом и в розницу, предложил ему на выбор любой порт за пределами Дарданелл, который Крым сможет зачистить и удержать, поскольку его власть распространялась только на море. Пускать крымчан в акваторию Мраморного моря он не собирался, поскольку резонно считал, что двум волкам в одной норе не ужиться.

Что-то подобное, Федоров с Бобковым предполагали с самого начала. И потому, подумав для вида, Бобков остановил свой выбор на островке в Эгейском море, лежащим чуть в стороне, от входа в Дарданеллы. Услышав название Гекчеада, Осман насторожился и поинтересовался причиной столь странного выбора.

Семен объяснил, что в его планы не входит воевать со всем окрестным населением, если порт будет на материке. А крымский порт на побережье, несомненно, привлечет внимание всех окрестных банд. И сухопутных и морских. А островов в составе Турции, в районе, обрисованном Демирелем не так много. И если Осман настаивает, чтобы он забрал под себя турецкую половину Кипра, то это слишком большой подарок, который, при всем своем желании он принять не может. Конечно, зачистить и защитить остров гораздо легче, но Кипр для этого слишком велик. Другое дело Гекчеада. Он сравнительно небольшой. И тут можно попробовать. Его удовлетворит небольшой порт с парой причалов и деревень на этом острове. Такой легко занять и гораздо легче удержать. Да и соответствующий опыт организации такой обороны у него есть. Он сам живет фактически на острове и его собеседник сам знает, какая это неблагодарная задача — пытаться трогать Крым «за вымя».

Осман помрачнел, вспомнив свои осенние попытки пощупать крымчан. Он потерял на этом деле три хороших экипажа. Благоразумно решив, что для гяура это лишняя информация, хозяин примирительно заметил, что гость прав. И если уважаемый Семен-бей решил, что ему нужна земля на Гекчеаде, то пусть это будет Гекчеада. Он постарается, что бы соответствующий договор был подписан. Договорившись о нужных встречах в столице и поручив гостя заботам Дернека, Осман отбыл, попросив гостя дождаться его возвращения.